Я никак иначе не могла спастись от Вариного плохого настроения, кроме как уткнувшись носом в Серегино плечо. А мы шли.
Квест собери партию.
Дион - это позитивно. Дион с ломом - позитивно вдвойне!
Я знаю, что тусовка делится на тех, кто не переваривает Алекса Грея и гоблинов. Я гоблин и горжусь этим. Поздравляю и искренне за него рада, у него светятся глазки, он счастлив и умиротворен. Как же это здорово!
Сказал, смешной, что я научила его любить. Значит уже всё не зря? А вообще он мне выдал, что если бы я тогда любила - не ушла бы. Он просто еще не знает этого, если любишь - уйдешь, когда пойдешь, что это действительно нужно. И, да, себя я всегда люблю больше.А Чига не приехал.
За что я, помимо прочего, люблю амберитов, за то, что с ними идеально пить -легко, приятно, весело. Не ужираясь в хлам, не зависимо от выпитой дозы, и без последствий (ни разу после пьянки с Кором или Алексом не было даже легкого похмелья). И вообще, как бы я не относилась к отдельным личностям, принц Амбера - для меня звучит гордо.
Как-то мама сказала стандартную фразу, вызвавшую у меня восторг, ибо как раз тогда я ними начала общаться: «Принцев на всех не хватает».Не так давно, как раз после приезда, видела Мартовского - хорош, чертяка.
С папой странно, но идеально сживаемся - то ли он стал социальнее, то ли я научилась находить с ним общий язык.
Счастливая Варька - это так здорово!
А Алика вернулась для меня. По крайней мере вчера. Мы были мы, и понимали друг друга.
так вышла кошка***
Однажды, теплым весенним утром, Господь проснулся излишне рано.
Он встал, встряхнулся, повел боками, нектара выпил Он из-под крана,
Потом умылся (да-да, нектаром) и в форточку посмотрел немножко.
Затем вздохнул и пошел работать: сегодня нужно придумать кошку.
Вчера был заяц. Отличный заяц! Вот этим зайцем Он был доволен:
Такие уши, такая попа, и нос - улыбчивый поневоле.
А в прошлый раз был, конечно, ежик. Куда ж без ежиков в мире этом.
Но кошка - это в разы сложнее. Не просто зверь, а мечта поэта.
Она должна быть пушистой, мягкой, с когтями - когти ей пригодятся,
Она должна работать урчалкой и на полу вверх собой валяться.
Куда там свиньям и дикобразам, куда лисицам и капибарам!
У кошки должен быть дух победы и девять жизней - почти задаром.
Бог долго клеил хвосты и лапы, ругался, дергал, свистел и правил,
Приклеил гребень, потом отклеил, приклеил уши и так оставил,
Усы повтыкивал, селезенку, ну там сердечко, конечно, печень,
Полоску в шкурку, потом урчальник - чтоб кот хозяина обеспечил
Отличным муром. Потом глазищи, язык шершавый, и нос получше,
И уж последней, безумно нежно и аккуратно он вклеил душу.
Она была бесконечной. Да ведь все души, в общем-то, бесконечны.
Местами - твердой, местами - мягкой, и самую чуточку - человечной,
Чтоб у человека, когда он смотрит в глаза кошачьи - паденье, тайна! -
Осталось чувство: он с кошкой вместе, и вместе, в общем-то, неслучайно.
Спустился вечер. Луна смотрела в окно тигриным искристым взглядом.
В зеленой чашке чаинки спали, остывший чайник приткнулся рядом.
Бог спал, укрывшись цветастым пледом. В окне дрых аист, под стулом - заяц.
Под боком Бога лежала кошка и мир мурлыкала, не моргая.
(с) capsolo